— Таким образом, вы входите в состав летной группы для выполнения специального задания командования, старший группы полковник Золотов! Боевая задача сводится к вывозу из Афганистана нашего посольства и посольств некоторых дружественных нам стран. Ориентировочное количество триста — триста пятьдесят человек, — закончил инструктаж Скобликов. — Какие есть вопросы?

— Ну что, я считаю, задача вполне реальная, товарищ генерал, — сказал полковник Золотов и оглядел двух других командиров.

Копытин и Мельник кивнули.

— Перелететь в Кабул и вернуться — дело привычное, мы это много раз делали. Вот только детали… В каком состоянии ВПП и рулежные дорожки? Кто будет нас наводить на посадку? Как будет организована погрузка людей? Как нас встретят моджахеды?

Скобликов задумчиво постучал ручкой по столу.

— ВПП лучше не стала, скорей всего, только хуже. Диспетчеров там нет, так что наводить вас никто не будет, придется садиться самим. Погрузку организуют ответственные лица на месте, это не ваш вопрос. Насчет моджахедов… — Генерал помолчал. — Обстановка очень сложная. Но дипломаты вроде бы договорились с Дустумом и Шах Масудом, они там вроде рулят… И вроде обещали прекращение огня на два часа… Я говорю «вроде» да «вроде», потому что точно ничего сказать не могу. Там полная неопределенность, непредсказуемая обстановка и неуправляемые люди. Каждый полевой командир мнит себя первым лицом страны и ведет себя соответственно. И у них у всех есть орудия и минометы…

Летчики переглянулись.

— Во всяком случае, мы имеем обещание о прекращении огня на два часа, — ободряющим тоном подвел итог генерал. — Возможно, моджахеды его сдержат. Надо надеяться на лучшее. Хотя… Разве год назад мы могли подумать, что в нашей стране начнется такое?

Он встал и кивнул на окно, за которым шла подготовка к передислокации. Десантники грузили на «Уралы» и «КамАЗы» ящики с оружием и снаряжением, наиболее ценное и секретное оборудование. Грузовики тут же отвозили все на аэродром, где груз переносили в самолеты. В нескольких местах к небу поднимались столбы дыма — там жгли документацию. Палаточный лагерь опустел — российских граждан отправили на родину.

— Это самая настоящая эвакуация! — сказал Скобликов. — Только не из чужой страны, а из бывшей братской республики СССР…

Генерал с горечью махнул рукой и сел на место.

— С вами полетит рота десантников, — деловым тоном продолжил замкомандующего. — Вчера я провел инструктаж с их командирами. Ребята хорошие, опытные и четко понимают поставленную задачу. В случае осложнения обстановки они вас прикроют. Вопросы?

— Все ясно, товарищ генерал, — сказал Золотов, хотя по его тону можно было понять, что «ясно» только одно: надо надеяться на самих себя и уповать на помощь Господа Бога.

— Хорошо! — кивнул замкомандующего. — Я дал команду тщательнейшим образом проверить ваши машины и подготовить их к перелету. В девятнадцать ноль-ноль вылетаете в Чкаловский, берете на борт десантников и приступаете к выполнению боевой задачи. Все ясно?

— Ясно, товарищ генерал, — повторил Золотов. — Только один вопрос, не по теме: когда дивизия уйдет, что будет с местными беженцами? Вокруг них бушует толпа, если убрать оцепление и БМД, их просто растерзают.

— Пожалуй, что так, — кивнул генерал. — Только что мы можем сделать?

— Я могу их взять на свой борт и вывезти в Чкаловский. В конце концов, у них паспорта граждан Советского Союза, а их пока никто не отменял!

Генерал задумался.

— Такой команды я отдать не могу, — наконец сказал он. — Но если они сами проникнут в самолет, то не выкидывать же их на руки погромщикам?

— Я вас понял, товарищ генерал! — молодцевато сказал повеселевший Золотов.

Когда командиры вышли на территорию, все встречные офицеры расспрашивали их о том, что происходит. Они отвечали коротко, в соответствии с полученной инструкцией: готовимся к перелету. Но в это объяснение никто не верил. Тем более, что к трем Илам были стянуты почти все технари, которые под личным руководством зампотеха полка чуть ли не вылизывали каждый узел огромных машин. Всем, даже самым молодым офицерам, стало ясно, что готовится какая-то ответственнейшая операция. Но какая?

Командирам было положено отдыхать, но они, не сговариваясь, вышли на полосу, к своим самолетам. Три мощных красавца Ила были расчехлены, вокруг каждого копошились с десяток техников, стояли машины обслуживания, связанные с серебристыми фюзеляжами толстыми черными кабелями. Подзаряжались аккумуляторы, доливались жидкости, проверялись системы и отдельные узлы. Двигались рули и элероны, запускались двигатели, тестировалась радиосвязь.

От техники зависели сотни жизней, но пилоты считают, что техникой дело не ограничивается: у каждого самолета есть душа, чувства, привязанность к хозяину… И казалось, что стальные птицы понимают, какое ответственное и сложное задание им предстоит выполнить. Их мощные и вместительные тела сохраняли стремительность линий и обводов — высоко поднятые стреловидные плоскости с подвешенными четырьмя турбовинтовыми двигателями ассоциировались со скоростью и дальностью. Машины лишь ждали команды «На взлет!» А пока подошли топливозаправщики, подключили шланги, и транспортники принялись жадно пить, набирая в баки свыше ста тысяч литров.

Командиры с одинаковыми чувствами рассматривали свои борта. Потом Золотов подозвал Копытина с Мельниковым, обнял за плечи.

— Я вот о чем подумал, друзья… Мы-то люди обстрелянные — и в Афгане были, и в Анголе, во всякие переделки попадали… А в экипажах есть совсем зеленые ребятишки… Этот твой Тромбачев, — он повернулся к Мельнику. — Да и Липов со Звонаревым…

Потом полковник обратился к Копытину:

— А у тебя Измайлов, Соляной…

Командиры внимательно слушали, не понимая, к чему клонит руководитель группы.

— Надо подбодрить ребят, отвлечь от всяких мыслей… Не просто сказать: «Приказ есть приказ!» — это они сами знают. Что-нибудь веселое рассказать, байки потравить. Поднять настроение!

— Это можно, — кивнул Мельник.

— Попробуем, — вздохнул Копытин.

— Тогда расходимся, отдохнем немного. Да я скажу, чтобы беженцам предложили ко мне самовольно загрузиться. Кто захочет, конечно…

Ровно в девятнадцать часов, в сумерках, три Ила один за другим оторвались от бетонки и взяли курс на аэродром Чкаловский в Подмосковье. Два щли порожняком, а борт номер один был под завязку забит беженцами. Они бросили привычные места, работу, дома, но ни один из них не отказался от полета в неизвестную новую жизнь. Потому что любая неизвестность была лучше наступающей реальности.

Тульская дивизия ВДВ

Старший лейтенант Алексей Матвеев быстро шел в свою роту, стараясь не переходить на бег. Рядом с ним, немного отставая, спешил подполковник Ветров. Оба были ошеломлены столь внезапно свалившимся и столь ответственным заданием. Но если Ветров умел скрывать свои чувства, то Матвеев этому еще не научился. И хотя предстоящая операция была связана с риском для жизни, он был рад, что участие в ней навсегда закроет вопрос о злополучном прыжке…

— Берем только добровольцев, — преодолевая одышку, проговорил на ходу Ветров. — Я сам объявлю задачу. Они должны знать, что это боевая операция и есть риск для жизни.

— Все пойдут, товарищ подполковник! — заверил Матвеев. — Вся рота!

— Ошибаешься, старший лейтенант! — возразил начштаба. — Мы же их не на вечеринку с девочками приглашаем… По опыту знаю — каждый третий не захочет рисковать жизнью. Конечно, не всякий решается отказаться на виду у всех, да и реальность риска сразу не оценивается. Но считай, четверть отсеется. Это и к лучшему…

— Да я готов спорить…

Ветров мрачно усмехнулся:

— Прибереги силы для споров в другом месте. Скоро они тебе пригодятся. А мы сейчас увидим, кто прав.

Бойцы второй роты сидели в курилке — кто пускал дым, а кто просто участвовал в разговоре или слушал. Обсуждали очень важную и животрепещущую тему.